Жолкевский Станислав, польский коронный гетман, 1547-1620; отличился в войнах Батория; усмирил казацкий бунт Наливайки. Тщетно доказывал королю Сигизмунду III невыгоду борьбы с Россией; в 1610 г. разбил русских при Клушине, занимал Москву именем Владислава, но покинул ее, когда Сигизмунд сам пожелал воцариться. Позже защищал южные границы Польши от турок и татар. Убит в битве с турками.

Жолкевский, Жулкевский (?o?kiewski) Станислав [1547 или 1550, Турынец, близ Львова, - 7.10.1620, Цецора (Цуцора), Молдова], польский государственный деятель и полководец, великий коронный гетман (1613 г.). С 1588 г. польный коронный гетман. В 1596 г. подавил восстание Г. Лободы и С. Наливайки на Украине. В 1601-1602 гг. руководил действиями против шведов. Был противником прогабсбургской политики Сигизмунда III, но во время рокоша (мятежа) М. Зебжидовского (1606-1609 гг.) встал на сторону короля и разбил мятежников в 1607 г. С 1608 г. киевский воевода. Сначала выступал против польской интервенции в Россию, но с 1609 г. принял в ней участие и в 1610 г. разгромил армию Д. Шуйского под Клушином. Заключил с русскими боярами, противниками царя Василия Шуйского, договор о возведении на русский престол королевича Владислава и вводе польских войск в Москву. Однако договор не был утвержден королём, а в Москве вспыхнуло народное восстание. С 1611 г. Жолкевский руководил действиями против турок и татар на Подолии и в 1617 г., ввиду превосходства сил противника, заключил с турками договор об отказе Польши от притязаний на влияние в Валахии и Трансильвании, чем восстановил против себя часть польских магнатов. С 1618 г. великий канцлер. В 1620 г. потерпел поражение от турок под Цецорой и был убит во время отступления.

Жолкевский Станислав – польский гетман и канцлер. Родился в 1547 г. в Червонной Руси; отличившись уже во время войн Батория, он был назначен польским коронным гетманом. Усмирил казацкое восстание, вспыхнувшее на Украине под предводительством Наливайко и Лободы. Участвовал в войне со шведами в Лифляндии. Во время бунта шляхты против короля Сигизмунда, известного под именем бунта (рокоша) Зебржидовского, Жолкевский, хотя и не любимый королем и сам нерасположенный к нему, встал на его сторону и в 1607 г., в битве под Гузовом, наголову разбил мятежников. Тем не менее, король относился к нему подозрительно и враждебно; только война с московским государством заставила Сигизмунда вновь обратиться к Жолкевскому. Последний был против этой войны, находя, что она не соответствует интересам Польши, но принял в ней участие после того как миролюбивые представления его королю не имели успеха. Разбив в 1610 г. при Клушине Димитрия Шуйского, он подступил к Москве – где тем временем царь Василий Шуйский был свергнут с престола, - достиг избрания королевича Владислава на московский престол и занял Москву польским войском. Получив известие, что Сигизмунд хочет сам быть царем московским, Жолкевский понял, как мало шансов успеха имеют поляки в Москве, и уехал, сдав начальство над польским гарнизоном Гонсевскому; при отъезде он захватил с собой Василия Шуйского и его братьев. За этот поход Жолкевский получил в 1613 г. сан великого коронного гетмана, а через несколько лет был сделан и великим коронным канцлером. Последние годы своей жизни он провел в защите южных границ Речи Посполитой от татарских и турецких нападений и пал в 1620 г. в несчастной для поляков битве с турками под Цецорой.

Жолкевский Станислав (польск. Stanislaw Zуlkiewski) (1547-1620), польский военачальник, вел. канцлер Речи Посполитой и коронный гетман. Родился в 1547 г. в Червонной Руси, в родовом имении Жолкевка (Zуlkiewka), расположенном на на р. Вепрь подо Львовом. В 1588 г. отличился в сражении при Бычине. Заявив о себе как о талантливом полководце, он благодаря покровительству канцлера Я. Замойского был возведён в звание коронного гетмана. Воевал с татарами, турками и казаками, а в 1596 г. разгромил и пленил казацкого главаря С. Наливайко, грабившего белорусские, украинские и польские города и селения. Позже воевал в Лифляндии против шведов и русских. Являлся активным участником военных действий Смутного времени, хотя и выступал против вмешательства Польши в русские дела. Зная, что король Сигизмунд Ш давно ищет повода к войне с Россией, некоторые из польск. вельмож средней руки (прежде всего самборский воевода Ю. Мнишек) всячески подогревали в нём этот интерес, рассчитывая заработать на этой войне деньги, а с ними и влияние при дворе. Жолкевский, пристально наблюдавший за интригами сторонников войны, писал в своих «Записках», что Мнишек действовал посредством лести и лжи и что особенно важна была для него помощь его родственника примаса Е. Мациевского, имевшего в то время большой вес при дворе. Мнишек в самозваннической интриге, направленной против правительства царя Бориса Годунова, помог Г. Отрепьеву заручиться поддержкой лит. канцлера Л. Сапеги, который в числе первых открыто объявил, что «Дмитрий» очень похож на своего единокровного брата – умершего царя Фёдора Ивановича, и пообещал прислать в помощь «царевичу» 2 тысячи конницы. В 1607 г. Жолкевский подавил в Польше шляхетский мятеж М. Зебжидовского. В 1609 г., когда Сигизмунд всё же собрался двинуть своё войско на Москву и решил сначала взять Смоленск, где всё ещё храбро защищались русские ратники во главе с боярином М. Б. Шеиным, Жолкевский убеждал его, что лучше направить свои усилия на овладение слабо укреплённой Северщиной, нежели терять тысячи поляков под каменной твердыней Смоленска, но король не послушал его, и всё произошло так, как и предсказывал старый воин. Жолкевский, несмотря на его нежелание воевать с русскими, пришлось выполнить волю своего короля, и 24 июля 1610 г., разбив войско боярина князя Д. И. Шуйского под Клушином, а затем приняв капитуляцию русских под Царёвым Займищем, гетман занял Москву и привёл её жителей к присяге королевичу Владиславу. Некоторое время он управлял русской столицей, но, получив известие, что Сигизмунд хочет сам сесть на московский престол, Жолкевский понял, что шансов на успех у поляков в Москве теперь уже не будет никаких, и покинул Россию, сдав командование над польским гарнизоном А. Гонсевскому; с собой он прихватил низложенного царя Василия Шуйского и его братьев. Однако Жолкевскому недолго пришлось отдыхать в своём имении: в 1613 г. король назначил его великим коронным гетманом, надеясь на авторитет гетмана у разных слоёв польского общества, а также среди казаков. В это время у королевского правительства постоянно возникали проблемы в отношениях с турками и татарами в связи с казацкими набегами в Крым и владения султана, и при каждом известии о победах запорожцев над татарами или турками Польшу охватывала паника, так как тут же следовали ответные нападения хана и турецких войск на польские и малороссийские земли. Поляки оправдывались перед султаном, что казацкие походы происходят без их согласия, так как их пр-во, насколько возможно, уничтожает казачество, но казаки выходят из московских областей. На самом деле виноваты были чаще всего не только казаки, но также польские, литовские и малорусские магнаты, вмешивавшиеся в молдавские дела, подвластные туркам, - но поляки всё сваливали на казаков. Когда же это не помогало и угроза турецкого нашествия становилась реальной, королевское правительство пыталось хоть как-то сдерживать их. Так, в 1614 Жолкевский пригрозил казакам, что сам пойдёт на них с войском, если они не перестанут своевольничать, и стал готовиться к походу. Однако казакам было известно, что у поиздержавшихся на войне в Московском государстве поляков нет средств, чтобы снарядить против них достойное войско, поэтому они не испугались пустых угроз, но на всякий случай начали собирать под Переяславом войско для возможной войны. Тогда правительство обратилось за помощью к магнатам. Под предлогом снаряжения так называемых комиссий для установления отношений с казаками оно просило наиболее могущественных малорусских и литовских магнатов (князей Вишневецких, Огинских, Острожских, Чарторыйских, Ольшанских и др.) во главе с Жолкевским принять в этом участие в качестве королевских комиссаров; при этом подразумевалось, что такой магнат приведёт с собой по крайней мере свой дворовый полк (а это несколько сот человек), и таким образом соберётся хоть какое-то войско. Начиная с 1614 г., почти каждое лето против казаков снаряжалось подобное комиссарское войско, чтобы установить у них польские порядки. Однако казаки всякий раз просили дать им письменную «ординацию», то есть какие порядки желают установить комиссары, а получив её, тут же находили в ней пункты, не устраивавшие их, так как требования комиссаров действительно были невыполнимыми с точки зрения казаков: чтобы казаки стерегли границы, чужих краёв не трогали, жили на Низу, не выходили на волость и, проживая на волости, во всем повиновались старостам и помещикам, в имениях которых находились. Казаки при этом заявляли, что пошлют своих послов к королю, чтобы он приструнил своих комиссаров. На этом комиссии обычно и заканчивались: комиссары убеждали казаков соблюдать спокойствие, не нападать на чужие края, не своевольничать; казаки клятвенно заверяли их, что всё так и будет, а сами поступали по-своему. В 1617 г. Жолкевский был назначен канцлером, и в том же году ему снова пришлось оправдываться перед турками за то, что запорожцы во главе с их гетманом Д. Б. Барабашем добрались чуть ли не до самого султанского сераля в Стамбуле. Взбешённый султан Ахмед I решил послать на Украину огромное войско. Престарелый Жолкевский, опасаясь за благополучный исход новой войны, поспешил заключить мир с турецким главнокомандующим Скиндер-пашой, и 17 сентября в местечке Буша между ними был подписан крайне невыгодный для поляков мирный договор. После того как в 1618 г. поход польского королевича Владислава на Москву провалился, гетман П. К. Сагайдачный, активно участвовавший со своими запорожцами в этом грабительском походе, долго ещё настаивал на продолжении воины с Москвой, однако Польша подписала с царём мир, и казаки вынуждены были отправиться восвояси. Неудовольствие гетмана было понятно, так как он предвидел, что, обеспечив себя с московской стороны миром, польское правительство вскоре снова примется за казаков. И действительно, летом 1619 г. Жолкевский со своими комиссарами снова заявился навязывать казакам свои порядки. Снова «были предъявлены требования, чтобы казаки сократили своё войско, не ходили на море, сожгли лодки, и тому подобное. Все это, конечно, было черною неблагодарностью со стороны польского правительства после того, как оно заклинало казаков спасать королевича и имело их на своей службе двадцать тысяч, а теперь велело участникам последней кампании возвратиться в крепостное состояние, за исключением какой-нибудь одной-двух тысяч. Но что было делать! Жолкевский требовал, угрожая в противном случае войною, а Сагайдачный до войны не хотел доводить. Войску роздано было за службу 20 тысяч червонцев, и этим оно было немного успокоено».

В 1620 г. в битве у Цецоры на Днестре войско Жолкевского было разбито, а сам он пал на поле боя. Голова его была увезена в Стамбул, но через некоторое время выкуплена и вместе с телом погребена в Жолкевке, где польский король Ян III Собеский поставил ему памятник в честь огромных заслуг гетмана перед королевством.

Жолкевский – автор записок о Смутном времени. К. Валишевский спустя почти три столетия после описываемых событий составил нижеследующий панегирик своему знаменитому соотечественнику: «На пороге той эпохи, когда Польша, скользя в бездну, готовилась погрузиться во мрак кровавых, скорбных дней, Станислав Жолкевский… был [одним] из… светоносных существ, которые своим лучезарным сиянием до сих пор освещают мрак скорбного прошлого, оставляя в нем залог лучшего будущего. Он сделал много великого как государственный деятель и как полководец, всякий раз оставляя впечатление, что он был выше порученной ему роли. Славой своих подвигов он наполнил две великие страны. Но для сил его и такое обширное поприще казалось все еще недостаточно просторным. В его слабом теле жила душа, высеченная из самого чистого алмаза, почти без порока, без пятнышка. Иногда он кажется человеком другой страны, другого века: в нем, преисполненном античного величия, мог бы узнать себя Рим героических времен. После того, как он властвовал над Москвою, управляя городом с высот Кремля; после того, как он привез в Польшу царя, прикованного к своей победной колеснице, - ему суждено было погибнуть в далеких равнинах Молдавии. Но и будучи окружен турками, покинутый своими солдатами, в ответ на уговоры нескольких товарищей по оружию искать спасения бегством, он застрелил своего коня! А все-таки он был поляком и человеком своего времени до мозга костей. Когда Сигизмунд обратился к нему, он не отказал ему в помощи, хотя и возражал против предлагаемых мероприятий, критикуя принятый план, и предал гласности свой ответ королю. Таковы были нравы его родины…».