Милюков Павел Николаевич (1859-1943), политический деятель, историк, публицист. Один из создателей (1905 г.), теоретик и лидер Конституционно-демократической партии. В 1917 г. министр иностранных дел Временного правительства 1-го состава (до 2 мая). После октября 1917 г. в эмиграции. Труды по истории России XVIII-XIX вв., Февральской и Октябрьской революций, мемуары.

Милюков Павел Николаевич (1859, Москва - 1943, Экс-ле-Бен, Франция), историк, политический деятель. До середины 1895 г. жил в основном в Москве. Окончил 1-ю гимназию, в 1882 г. – историко-филологический факультет Московского университета. Оставленный при кафедре русской истории для подготовки к профессорскому званию, Милюков преподавал в средних учебных заведениях Москвы. С 1886 г. приват-доцент Московского университета. В 1892 г. защитил магистерскую диссертацию. Приступил к работе над «Очерками по истории русской культуры» (ч. 1-3, 1896-1903 гг.; до 1917 г. вышло семь изданий; последнее, переработанное издание – в 1930-х гг. в Париже). Начало национального самосознания, а по существу и культурной истории России Милюков связывал с историей Московского государства XV-XVI вв. В 1880-х гг. сблизился с московской либеральной профессурой, активно сотрудничал в либеральных журналах и газетах. Один из идеологов российского либерализма. Постоянно выступал с публичными лекциями в провинциальных городах; за лекции «Об общественных движениях в России» уволен из Московского университета и выслан в Рязань. После возвращения из ссылки жил за границей или в Петербурге. В 1905 г. один из организаторов партии кадетов, с 1907 г. председатель партии. После февраля 1917 г. министр иностранных дел в первом составе Временного правительства (до 2 мая). Летом и осенью 1917 г. в Москве, один из организаторов сопротивления большевистскому перевороту. После октября 1917 г. на Юге России, с 1920 г. в эмиграции, с 1921 г. жил в Париже. Автор «Воспоминаний» (опубликованы в 1955 г. в Нью-Йорке, в 1991 – в Москве), в которых значительное место уделено Москве.

Литература:

1. Думова Н.Г., Либерал в России: трагедия несовместимости. Исторический портрет П.Н. Милюкова, М., 1993.

Милюков Павел Николаевич (1859-1943) – русский социолог, историк, общественный деятель. Приват-доцент Московского университета (1886 г.). Читал лекции по всеобщей истории в Софийском Высшем училище (1897 г.). В тюремном заключении (1901-1902 гг.). В 1903 г. читал курс лекций в США на тему «Россия и ее кризис». Один из основателей партии кадетов (1905 г.). Депутат третьей и четвертой Государственных Дум. Министр иностранных дел во Временном правительстве (март-апрель 1917 г.). Эмигрировал (1920 г.). Выступал против сотрудничества русских эмигрантов с Гитлером, приветствовал победы Советской Армии в годы Второй мировой войны. Основные работы: «Разложение славянофильства. Данилевский, Леонтьев, Вл. Соловьев» (1893 г.); «Очерки по истории русской культуры» (1896-1903 гг.); «Интеллигенция и историческая традиция» (1910 г.); «История второй русской революции» (1921-1924 гг.); «Эмиграция на перепутье» (1926 г.); «Россия на переломе» (1927 г.); «Республика или монархия» (1929 г.) и др.

Общественно-политическим идеалом Милюкова была идея европейски организованного правового государства парламентского типа. (Магистерская диссертация Милюкова, защищенная им в 1892 г., была посвящена обоснованию европеизации России как имманентного и объективного процесса.) Следствием явилось его всемерное и осознанное противостояние как идеологии славянофильства, так и теориям революционного марксизма. Детерминанты социального развития «национальных организмов» (базовое понятие в его понимании для научной реконструкции исторического процесса) Милюков усматривал в эволюции духовной культуры, преломляющейся в разнообразных репертуарах межпсихического взаимодействия индивидов. Милюков не разделял религиозный пафос авторов сборника «Вехи», полагая, что религиозный морализм – это прошлое для России. Милюков отказывался рассматривать и оценивать постоктябрьские реалии России исключительно в контексте антинародности и антигуманной сущности нового режима. Разделяя ориентации подавляющего большинства эмигрантов на желательность и оправданность насильственного свержения советской власти, Милюков тем не менее был убежден в том, что осуществившийся поворот событий не был случайным, соответствовал определенным тенденциям развития самодержавия и поэтому нуждается в серьезнейшем изучении, продуктивном даже самом по себе.

Милюков Павел Николаевич [15(27).1.1859, Москва, - 31.3.1943, Экс-ле-Бель, департамент Савойя, Франция], русский политический деятель, историк и публицист, белоэмигрант. Родился в семье профессора-архитектора. Окончил Московский университет (1882 г.). С 1886 г. приват-доцент на кафедре русской истории (там же). В 1892 г. защитил диссертацию на степень магистра истории. В 1894 г. за связь со студенческим движением уволен из университета и выслан в Рязань (до 1897 г.). Несколько лет провёл за границей, выступая с лекциями по русской истории в Софийском и Чикагском университетах; сотрудничал в журнале «Освобождение». Исторические взгляды Милюкова отразили кризис русской буржуазной исторической науки в период империализма. Отрицая по существу закономерности исторического процесса, он в области методологии истории был близок к кантовскому позитивизму. Противопоставляя историческое развитие России и Запада и основываясь на ложном тезисе об извечной культурной отсталости Руси, Милюков делал вывод о прогрессивной роли «варяжских элементов», иностранных заимствований и т. п. Он отрицал значение классовой борьбы, стремился доказать, что народные массы в России всегда отличались инертностью, а решающую роль в истории страны играла государственная власть, имевшая якобы надклассовый характер. По возвращении в Россию (весна 1905 г.) стал активным деятелем «Союза освобождения», член бюро земских и городских съездов, одним из учредителей «Союза Союзов». Милюков – один из главных организаторов кадетской партии (с 1907 г. председатель её ЦК) и редактор её центрального органа – газеты «Речь». Член Государственной думы 3-4-го созывов. После поражения Революции 1905-1907 гг. занял контрреволюционную позицию (ренегатский сборник статей «Год борьбы», 1907 г.). Во время 1-й мировой войны 1914-1918 гг. Милюков выступал в роли апологета захватнической политики царизма, вместе с тем резко критиковал правительство за неспособность обеспечить успешное ведение войны. В дни Февральской революции 1917 г. добивался сохранения монархии (передачи власти великому князю Михаилу). Заняв в буржуазном Временном правительстве (первого состава) пост министра иностранных дел, М. проявил себя, по словам В. И. Ленина, как «...приказчик англо-французского империалистского капитала и русский империалист...» (Полное собрание соч., 5 изд., т. 49, с. 419). Нота Милюкова от 18 апреля (1 мая) 1917 г., подтверждавшая верность Временного правительства тайным «союзническим» договорам и готовность продолжать войну «до победного конца», вызвала взрыв возмущения революционных рабочих и солдат. Выйдя в отставку 2 (15) мая, Милюков играл видную роль в различных контрреволюционных организациях. После победы Октябрьской революции 1917 г. он сотрудничал с белогвардейцами и интервентами. С 1920 г. в эмиграции (Лондон, Париж), издавал газету «Последние новости». Выступал приверженцем «новой тактики» борьбы против Советской власти, рассчитанной на перерождение диктатуры пролетариата и подрыв её изнутри. Написал ряд работ, искажающих историю Октябрьской революции («История второй русской революции», в. 1-3, 1921-1924; «Россия на переломе», т. 1-2, 1927, и др.). В годы 2-й мировой войны 1939-1945 гг. Милюков выступал против сотрудничества русской эмиграции с фашистами, приветствовал успехи Красной Армии.

Соч.: Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII в. и реформа Петра Великого, СПБ, 1892; Главные течения русской исторической мысли, 2 изд., М., 1898; Из истории русской интеллигенции, 2 изд., СПБ. 1903; Очерки по истории русской культуры, ч 1-3, СПБ, 1896-1903; Воспоминания (1859-1917), т. 1-2, Нью-Йорк, 1955.

Литература.:

1. Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд. (см. Справочный том, ч. 2, с. 456);
2. Милюков П. Н. Сб. мат-лов по чествованию его 70-летия 1859-1929, Париж, 1929 (библ. за 1886-1930 гг.); Очерки истории исторической науки в СССР, т. 3, М., 1963;
3. Шапиро А. Л., Русская историография в период империализма, Л., 1962.

Н. Ф. Славин.

Милюков Павел Николаевич (1859-1943), русский политический деятель, лидер партии кадетов, историк. Родился 15 (27) января 1859 г. в Москве, в семье инспектора и преподавателя Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Учился в 1-й московской гимназии, где обнаружил большие способности в области гуманитарных наук, особенно в изучении языков; в 1877 г. поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Занимался у профессоров Ф.Ф.Фортунатова, В.Ф.Миллера, М.М.Троицкого, В.И.Герье, П.Г.Виноградова, В.О.Ключевского. Общение с последним определило выбор профессии и научные интересы, связанные с изучением истории Отечества.

С первого курса университета Милюков включился в студенческое движение, примкнул к его умеренному крылу, ратовавшему за университетскую автономию. В 1881 г. как деятельный участник движения был арестован, затем исключен из университета (с правом восстановления через год). Пропущенное для занятий время провел в Италии, где изучал искусство эпохи Возрождения.

После окончания университета был оставлен на кафедре русской истории, которую возглавлял В.О.Ключевский, для «приготовления к профессорскому званию». Готовясь к магистерскому (кандидатскому) экзамену, читал спецкурсы по историографии, исторической географии, истории колонизации России. Курс по историографии позднее был оформлен в книгу Главные течения русской исторической мысли (1896 г.). Одновременно преподавал в 4-й женской гимназии, в Земледельческом училище, на высших женских курсах.

В 1892 г. Милюков защитил магистерскую диссертацию по вышедшей в том же году книге «Государственное хозяйство России в первой четверти ХVIII столетия и реформа Петра Великого». В предисловии автор писал: историческая наука «ставит на очередь изучение материальной стороны исторического процесса, изучение истории экономической и финансовой, истории социальной, истории учреждений». Диссертация была высоко оценена научной общественностью: автор получил за нее премию имени С.М.Соловьева. Однако предложение присудить сразу докторскую степень не прошло, с протестом выступил В.О.Ключевский, и это на долгие годы охладило отношения между учеником и учителем.

Постепенно Милюков все больше внимания начал уделять просветительской деятельности. Был избран председателем Комиссии по организации домашнего чтения, сотрудничал в Московском комитете грамотности, неоднократно выезжал в провинцию с чтением лекций. В 1894 г. за цикл прочитанных в Нижнем Новгороде лекций, в которых содержались «намеки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия», Милюкова арестовали, исключили из Московского университета и выслали в Рязань.

Прожитые в ссылке годы были заполнены научной работой. В Рязани Милюков приступил к своему самому значительному исследованию – «Очеркам по истории русской культуры» (сначала печатались в журнале, в 1896-1903 гг. вышли отдельным изданием в трех выпусках). В первом выпуске изложены «общие понятия» об истории, ее задачах и методах научного познания, определены теоретические подходы автора к анализу исторического материала; здесь же – очерки о населении, экономическом, государственном и социальном строе. Во втором и третьем выпусках рассматривается культура России – роль церкви, веры, школы, различных идеологических течений.

В ссылке Милюков получил приглашение из Софийского высшего училища в Болгарии возглавить кафедру всеобщей истории. Власти разрешили поездку. В Болгарии ученый пробыл два года, читал лекции, изучал болгарский и турецкий языки (всего Милюков знал 18 иностранных языков). Сознательное игнорирование торжественного приема в российском посольстве в Софии по случаю именин Николая II вызвало раздражение в Петербурге. От болгарского правительства потребовали уволить Милюкова. «Безработный» ученый переехал в Турцию, где принял участие в экспедиции Константинопольского археологического института, в раскопках в Македонии.

По возвращении в Петербург за участие в собрании, посвященном памяти П.Л.Лаврова, ученый был вновь арестован и полгода провел в тюрьме. Проживал в окрестностях Петербурга, так как ему было запрещено жить в столице. В этот период Милюков сблизился с либеральной земской средой. Стал одним из основателей журнала «Освобождение» и политической организации российских либералов «Союз освобождения». В 1902-1904 гг. неоднократно выезжал в Англию, затем в США, где читал лекции в Чикагском и Гарвардском университетах, в Бостонском институте имени Лоуэлла. Прочитанный курс был оформлен в книгу «Россия и ее кризис» (1905 г.).

Первую русскую революцию ученый встретил за границей. В апреле 1905 г. вернулся в Россию и сразу включился в политическую борьбу. В середине октября Милюков возглавил созданную российскими либералами конституционно-демократическую (кадетскую) партию. Программа партии провозглашала необходимость превращения России в конституционную монархию, народного представительства с законодательными правами, отмены сословных привилегий, установления демократических свобод. Национальная часть программы, отстаивая идею единства российской империи, вместе с тем включала право на свободное культурное самоопределение, за Царством Польским признавалось введение автономного устройства с сеймом, за Финляндией – восстановление прежней конституции.

Хотя Милюков не был избран в состав Государственной думы первых двух созывов, он являлся фактическим руководителем многочисленной фракции кадетов. После избрания в Думу третьего и четвертого созывов стал официальным лидером фракции. В Думе проявил себя, с одной стороны, как поборник политических компромиссов с властью, а с другой – как сторонник буржуазно-демократического развития России. Широкую известность приобрела направленная против Григория Распутина и других «темных сил» у трона думская речь Милюкова «Глупость или измена?».

После Февральской революции Милюков вошел во Временный комитет членов Государственной думы, а затем 2 марта 1917 г. в качестве министра иностранных дел – в состав Временного правительства во главе с князем Г.Е.Львовым. Внешнеполитический курс лидера кадетов был направлен на единение с союзниками по Антанте и войну с Германией, невзирая ни на какие жертвы (младший сын самого министра добровольцем ушел на фронт и погиб), до победного конца. Нарастание антивоенных настроений в стране заставило Милюков в дни апрельского кризиса подать в отставку. Свою политическую деятельность он продолжал в качестве председателя ЦК кадетской партии. Участвовал в Совещании пяти крупнейших партий (кадетов, радикально-демократической, трудовиков, социал-демократов, эсеров), Временного комитета Государственной думы и исполкомов Совета рабочих и солдатских и Совета крестьянских депутатов, где заявил, что «Советы должны сойти с политической арены, если они не могут творить государственное дело». Поддержал, вместе с другими руководителями кадетской партии, мятеж генерала Л.Г.Корнилова.

Октябрьскую революцию Милюков воспринял враждебно. Все его усилия были направлены на создание единого фронта в борьбе с Советской Россией. Во имя разгрома большевиков лидер кадетов весной 1918 г. не погнушался даже пойти на союз со вчерашними противниками – немцами. Стал активным участником всех крупных антибольшевистских предприятий: создания Добровольческой армии (программная декларация армии принадлежала его перу), иностранной военной интервенции и т.п. Важной частью политической деятельности Милюкова стало написание «Истории второй русской революции» (1918-1921 гг.).

Осенью 1918 г. Милюков покинул Россию, выехав сначала в Румынию, затем во Францию и Англию. С 1921 г. проживал в Париже. Его главным делом стала разработка «новой тактики» борьбы с большевиками. Объединяя «левый» сектор эмиграции в противовес сторонникам вооруженной борьбы с советской властью, Милюков признал отдельные завоевания этой власти (республика, федерация отдельных частей государства, ликвидация помещичьего землевладения), рассчитывал на ее перерождение в рамках новой экономической политики и последующий крах.

Во Франции Милюков стал редактором газеты «Последние новости», объединившей вокруг себя лучшие литературные и публицистические силы русского зарубежья. Был учредителем и председателем Общества русских писателей и журналистов, Клуба русских писателей и ученых, Комитета помощи голодающим в России (1921 г.), одним из организаторов Русского народного университета. Читал лекции в Сорбонне, в Коллеже социальных наук, во Франко-Русском институте. Тогда же Милюков вернулся к научной работе: выпустил двухтомный труд «Россия на переломе» (1927 г.) о событиях Гражданской войны, подготовил к публикации дополненное и переработанное издание «Очерков по истории русской культуры» (вышло в 1930-1937 гг.) и др.

После нападения фашистской Германии на СССР Милюков внимательно следил за отступлением советской армии. В последней своей статье «Правда о большевизме» (1942-1943 гг.), написанной, вероятно, после получения известия о разгроме немцев под Сталинградом, он открыто заявил о солидарности с русским народом, борющимся с захватчиками.

Умер Милюков в Монпелье (Франция) 31 марта 1943 г. После окончания войны прах его перезахоронили на Парижском кладбище Батиньоль.

Литература:

1. Милюков П.Н. Воспоминания, тт. 1-2. М., 1990; Думова Н.Г. Либерал в России: трагедия несовместимости. Исторический портрет П.Н.Милюкова. М., 1993;

А.А. Грицанов

Милюков Павел Николаевич (15 января 1859, Москва, – 31 марта 1943, г. Эксле-Бен, Франция; позже прах перезахоронен в семейном склепе в Париже). Родился в семье преподавателя художественного училища. В конце гимназического курса «ввиду обеднения» семьи Милюков давал частные уроки. В 1877 г. поступил в Московский университет (занятия у П.Г. Виноградова, В.О. Ключевского, Н.С. Тихонравова); за участие в запрещённой студенческой сходке в 1881 г. был исключён, но в 1882 г. окончил университет, оставлен на кафедре русской истории. С 1886 г. приват-доцент (одновременно учительствовал). В 1892 г. получил степень магистра русской истории (за диссертацию ему присуждена премия С.М. Соловьёва). В 1892-1895 гг. имел успех его курс по «Истории русской культуры», поставивший Милюкова в ряд крупнейших и авторитетнейших российских учёных-историков. Встречался и дискутировал с Л.Н. Толстым. В начале 1895 г. уволен из университета с запрещением преподавания где бы то ни было (за «вредное влияние на молодёжь»), выслан в Рязань (1895-1897 гг.), затем за границу – читал два курса в Высшем училище в Софии; после отстранения по требованию российских властей от преподавания путешествовал по Македонии, публикуя «Письма с дороги» в «Русских Ведомостях» (1897-1899 гг.). В феврале 1900 г. в Петербурге председательствовал на вечере, посвящённом памяти П.А. Лаврова, произнёс «поминальное слово», за что был арестован и осуждён на 6 месяцев тюрьмы с запрещением в последующем проживать в столице (заступничество Ключевского перед царём привело к сокращению срока вдвое). В 1902 г. подготовил проект программного заявления журнала «Освобождение».

В 1903-1905 гг. предпринял длительную зарубежную поездку: чтение лекций в США о России и славянах, знакомство с национальным славянским движением на Западных Балканах, встреча в Лондоне с Н.В. Чайковским, П.А. Кропоткиным, Е.К. Брешко-Брешковской, Р. Макдональдом, «с английскими радикалами». Беседовал с В.И. Лениным (по инициативе последнего). Был в Канаде, где подготовил издание книги «Россия и её кризис» (на английском и французском языках; на английском языке, Чикаго, 1905 г.). В апреле 1905 г. Милюков возвращался в Россию, имея «репутацию начинающего политического деятеля» и одного из немногих «наблюдателей политической жизни и внешней политики демократического государства. А дома происходили события, которые требовали применения этих наблюдений, и требовали именно от меня», – писал Милюков («Воспоминания», М., 1991, с. 176; в дальнейшем везде даётся «Восп.» и указываются страницы источника). На родине Милюков «нашёл» серьёзные «разногласия» среди общественных сил, по отношению к которым он занял позицию «сохранения личной независимости» («Восп.», с. 176). Среди выявившихся тенденций в общественной мысли его внимание остановили две противостоящие друг другу линии: если будущие «веховцы» (П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.И. Новгородцев), по его оценке, «уже готовились вернуться к очень старой формуле: «не учреждения, а люди», «не политика, а мораль» и выдвинули «обвинение против русской интеллигенции прошлого и настоящего, считая её огулом виновницей провала революции 1905 г.», то сторонники идеи "победы рабочего класса» рассматривали эту победу «как единственный фактор при введении немедленного социализма в международном масштабе во всех цивилизованных странах мира» («Восп.», с. 177-78). 24 мая 1905 г. на открывшемся съезде Союза союзов (инженеров, профессоров, учителей средней школы, еврейского, крестьянского и других) Милюков был избран председателем съезда; съезд принял предложенное им воззвание к обществу и народу, в котором «была выдвинута идея Учредительного Собрания», которое могло бы «как можно скорее покончить с войной и с господствующим до сих пор политическим режимом» («Восп.», с. 198). Милюков поставил перед собой цель сыграть «умеряющую роль» («Восп.», с. 181), создать «не революционную, а конституционную партию, задачей которой должна стать борьба парламентскими средствами» («Восп.», с. 200). На учредительном съезде Конституционно-демократической партии (октябрь 1905 г.) Милюкову было поручено сделать вступительное обращение к съезду и доклад о тактике. Но окончательные решения по вопросам тактики, идеологии и организации Партии Народной Свободы были приняты на её 2-м съезде (январь 1906 г.); доклад о тактике произнёс снова Милюков: Россия должна быть «конституционной и парламентской монархией. Борьба «за демократическую республику» этим окончательно вычёркивалась из задач партии. «Учредительное Собрание» ...было заменено «Думой с учредительными функциями»» («Восп.», с. 237). С 1905 г. член ЦК партии. В январе 1906 г. партия насчитывала «около 100 000 зарегистрированных членов» («Восп.», с. 236). С февраля 1906 г. соредактор (вместе с И.В. Гессеном) фактического органа партии газеты «Речь», автор почти всех её передовиц (собраны в книге «Год борьбы», СПб., 1907), её идеолог и лидер на протяжении 1906 – 17 г. На 3-м съезде партии (сентябрь 1906 г.) по предложению Милюкова были проведены два принципа тактики: «Не штурм, а правильная осада; положить, наконец, окончательную грань между нашей тактикой и тактикой левых» («Восп.», с. 275). С 1907 г. бессменный председатель ЦК партии. После роспуска 1-й Государственной Думы Милюков – составитель Выборгского воззвания (на основе идеи И.И. Петрункевича и Ф.Ф. Кокошкина о пассивном сопротивлении), призывавшего население к гражданскому неповиновению.

Депутат 3-4-й Государственных Дум. ««Право» и «закон» теперь оставались нашей специальной целью борьбы, несмотря ни на что» («Восп.», с. 288), – писал Милюков о позиции партии кадетов в 3-й Думе, ибо революция «сошла со сцены». Как председатель фракции кадетов Милюков взял на себя выступления в Думе по вопросам конституционно-политического характера; но главной его «специальностью» стали вопросы иностранной политики, в которых у него практически не было конкурентов.

В момент объявления войны 26 июля 1914 г. на Чрезвычайной сессии Думы Милюков зачитал написанное им и одобренное ЦК и фракцией партии заявление: «Мы боремся за освобождение Родины от иноземного нашествия, за освобождение Европы и славянства от германской гегемонии, за освобождение всего мира от невыносимой тяжести всё увеличивающихся вооружений... В этой борьбе мы едины; мы не ставим условий, мы ничего не требуем» («Восп.», с. 395). Милюкова называли «лидером думской оппозиции».

В 1915 г. Милюков стал инициатором создания Прогрессивного блока: «Меня называли «автором блока», «лидером блока» и от меня ждали направления политики блока. ...Это был кульминационный пункт моей политической карьеры» («Восп.», с. 404). И хотя активная деятельность блока падает на май – сентябрь, Милюков считал, что «последствия» блока «сказались и дальше – вплоть до Февральского переворота 1917 г.» («Восп.», с. 405). Программа блока исходила из следующего положения: «Создание... правительства... из лиц, пользующихся доверием страны... Радикальное изменение приёмов управления... общая амнистия за политические и религиозные преступления и проступки, возвращение политических ссыльных, прекращение религиозных преследований, дарование автономии Польше, отмена ограничений, налагаемых законодательством на евреев, запрещение преследования украинцев в России и Галиции, восстановление профессиональных рабочих союзов...уравнение крестьян в правах с другими классами, ...реформа городских и земских учреждений» («Восп.», с. 411-12). Программа блока по его представлению была принята Государственным советом, а также оглашена им с трибуны Думы 21 августа, что вызвало крайнее недовольство со стороны правительства, окружения царя и самого Николая II.

В 1916 г. Милюков в составе делегации Думы и Государственного совета посетил Швейцарию, Норвегию, Англию, Францию и Италию (апрель – июнь). В августе – сентябре совершил поездку снова в Англию (сенат Кембриджского университета присвоил ему звание почётного доктора), Швейцарию и Норвегию. Его известное высказывание «Мы не оппозиция Его Величеству, мы – оппозиция Его Величества» обошло многие зарубежные и отечественные издания. (До этого, в 1907-1909 гг., был в США, на Балканах, в Англии; в 1913 г. вновь предпринял поездку на Балканы.)

1 ноября 1916 г. Милюков произнёс в Думе свою знаменитую речь, которая была запрещена для печати, но, размноженная в литографических оттисках, разошлась по стране; Милюков вспоминал: «Я говорил о слухах об «измене», ...о действиях правительства, возбуждающих общественное негодование, причём в каждом случае представлял слушателям решить, «глупость» это «или измена». ...Но наиболее сильное... место речи я замаскировал цитатой «Neue Freie Press». Там упомянуто было имя императрицы в связи с именами окружавшей её камарильи. ...Впечатление получилось, как будто прорван был наполненный гноем пузырь и выставлено на показ коренное зло, известное всем, но ожидавшее публичного обличения» («Восп.», с. 445). Председатель Совета министров Б.В. Штюрмер был немедленно уволен в отставку. В конце 1916 – начале 1917 гг. зрела идея дворцового переворота, авторами которой были А.И. Гучков, князь Г.Е. Львов. Во время обсуждения этого вопроса среди членов Прогрессивного блока «исходили из предположения, что при перевороте так или иначе Николай II будет устранён от престола. Блок соглашался на передачу власти монарха к законному наследнику Алексею и на регентство до его совершеннолетия – великому князю Михаилу Александровичу. Мягкий характер великого князя и малолетство наследника казались лучшей гарантией перехода к конституционному строю. Разговоры на эти темы, конечно, происходили в эти дни и помимо блока. ...Мы были через М.М. Фёдорова приглашены принять участие в совещании, устроенном в помещении Военно-Промышленного комитета. ...Мы пришли туда уже с готовым решением, и, после обмена мнений, наше предложение было принято» («Восп.», с. 449).

27 февраля на частном совещании Думы Милюков выступил с предложением выждать, пока выяснится характер движения, а тем временем создать временный комитет членов Думы «для восстановления порядка и для сношений с лицами и учреждениями» («Восп.», с. 454). Предложение было принято, а Милюков был избран членом Временного Комитета Государственной Думы. Проходили заседания бюро Прогрессивного блока, Временного Комитета, на которых Милюков активно участвовал при обсуждении всех вопросов революции, в том числе состава правительства. Сам он был против того, чтобы Дума «взяла власть» («Восп.», с. 455).

28 февраля Комитет независимо от председателя Думы М.В. Родзянко «наметил состав Временного правительства. Не он [Родзянко – Автор], а князь Львов должен был это правительство возглавить, а не «назначить». Роли блока, председателя [Родзянко. – Автор] и намеченного премьера были определены окончательно – как и решение династического вопроса» («Восп.», с. 457). Как утверждает В.В. Шульгин, он предложил Милюкову составить правительство: «Только вы можете это сделать» (Шульгин В.В., Дни. 1920, М., 1990, с. 214). Милюков писал: Родзянко «продолжал мнить себя вождём и спасителем России... Его надо было сдвинуть с этого места, и я получил соответственное поручение, согласовавшееся с моими собственными намерениями. Заменить в планах блока председателя Думы председателем земской организации было нелегко. Но я эту миссию исполнил» («Восп.», с. 444). Именно он предложил кандидатуру князя Львова в премьеры: «Я знал князя очень мало и поверхностно. Другие знали его меньше и поверили моему выбору на слово» («Восп.», с. 458). Однако приехавший из Москвы 1 марта князь Львов «сильно разочаровал» Милюкова: «Князь был уклончив и осторожен: он реагировал на события в мягких, расплывчатых формах и отделывался общими фразами»; ««Всё образуется», – к этому сводилась его философия» («Восп.», с. 459). Социалисты, как считал Милюков, «принципиально не хотели входить в правительство»: «Помимо принципиального взгляда на правительство как на "буржуазное", была и другая причина... Они были застигнуты врасплох, не успев организовать своих единомышленников» («Восп.», с. 461). 1 марта «между бесконечными разговорами с тысячью людей, принятием депутаций, речами... Милюков, присевший где-то на уголке стола, писал список министров» (Шульгин, указанное сочинение, с. 222). Поздно вечером по инициативе исполкома Петроградского Совета РСД состоялась встреча его представителей с членами Временного Комитета Государственной Думы и некоторыми намеченными членами правительства, на которой обсуждались условия поддержки правительства демократическими организациями. Представители Совета принесли готовый текст. «Шаг за шагом, – писал Милюков, – я отвоёвывал у делегации то, что было в их тексте неприемлемого. Так, я не согласился считать «вопрос о реформе правления открытым» (они тут хотели провести республиканскую форму). Они согласились также вычеркнуть требование о выборности офицеров... Я ...отстоял «сохранение строгой воинской дисциплины в строю и при несении военной службы... Но я не мог возражать против... невывода с Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении... Ведь было неизвестно в тот момент, не придётся ли им сражаться далее с посланными на столицу «верными» частями» («Восп.», с. 462-63). Когда соглашение было достигнуто, Милюков потребовал, чтобы Совет составил декларацию, в которой было бы указано, что данное правительство образовалось по соглашению с Советом, что постольку это правительство должно быть признано законным в глазах народных масс и заслуживает их доверия. Он настаивал, чтобы в этой декларации был призыв к доверию офицерству и признанию солдатами командного состава (см.: «Революция 1917», т. 1, с. 51). Представители Совета сочли этот вопрос «справедливым. Н.Д. Соколов тут же набросал проект такого заявления от имени Совета. Я, – пишет Милюков, – признал его неприемлемым и написал свой. Мой проект был принят» («Восп.» с. 463). Спор закончился в 4 часа утра 2 марта, и принятие окончательных формулировок было перенесено на вечер.

2 марта около 3 часов дня Милюков произнёс речь в Екатерининском зале Таврического дворца и объявил под крики одобрения и протеста состав Временного правительства во главе с князем Львовым. «Кто вас выбрал? – последовал вопрос. – Нас выбрала революция», – последовал ответ (см.: «Революция 1917», т. 1, с. 56). О царе и династии Милюков сказал: «Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола – или будет низложен. Власть перейдёт к регенту великому князю Михаилу Александровичу. Наследником будет Алексей» («Восп.», с. 465). Это заявление Милюкова широко распространилось по городу. Пришедшим вечером во дворец офицерам Милюков заявил, что слова о династии являются его «личным» мнением (см.: «Революция 1917», Т. 1, С. 56).

Однако 3 марта стало известно, что Николай II отрёкся от престола в пользу брата. На заседании Временного Комитета Государственной Думы и членов Временного правительства с участием Михаила Александровича Милюков выступил против отречения великого князя, аргументируя свою позицию тем, что «сильная власть, необходимая для укрепления нового порядка, нуждается в опоре привычного для масс символа власти», что «Временное правительство одно, без монарха, является «утлой ладьёй», которая может потонуть в океане народных волнений», что «стране при этих условиях может грозить потеря сознания государственности и полная анархия раньше, чем соберётся Учредительное Собрание» (там же, с. 58-59).

После Февраля Милюков так определяет исходные пункты политики кадетов: Партия Народной Свободы «не была ни партией «капиталистов», ни партией «помещиков», как её старалась характеризовать враждебная пропаганда. Она была «надклассовой» партией, не исключающей даже тех надклассовых элементов, которые имелись в социализме. Она отрицала лишь исключительный классовый характер социалистической доктрины и то, что в тогдашнем социализме было антигосударственного и утопического. И в этом отношении её взгляды поневоле разделялись всей той умеренной частью социализма, которая вместе с нею делала «буржуазную» революцию. Это внутреннее противоречие продолжало существовать на всём протяжении существования Временного правительства. От него были свободны и внутренне последовательны только большевики» («Восп.», с. 471). Свою же линию в качестве министра он видел в «активной борьбе на три фронта: оборона против циммервальдизма за сохранение общей внешней политики с союзниками, против стремлений Керенского к усилению его собственной власти и за сохранение полноты власти правительства, созданного революцией», и с горечью констатировал: "Во всех трёх направлениях мои усилия оказались тщетными...» («Восп.», с. 473).

11 марта на торжественном приёме послов Франции, Великобритании, Италии Милюков подтвердил линию правительства неуклонно соблюдать заключённые договоры и вытекающие из них соглашения. 23 марта в беседе с представителями газет высказался за «освобождение славянских народностей, населявших Австро-Венгрию» («Революция 1917», т. 1, с. 117), за образование чешско-славянских и сербско-хорватских государств, слияние украинских земель Австро-Венгрии с Россией, за обладание Константинополем и проливами. Милюков составил «Заявление Временного правительства о целях войны» от 27 марта: «Я не хотел только, – писал он, – вставлять в текст её циммервальдскую формулу «без аннексий и контрибуций» и заменил её описательными выражениями, не исключавшими моего понимания задач внешней политики...: «Представляя воле народа (то есть Учредительному Собранию – П.М.) в тесном единении с союзниками окончательно решить все вопросы, связанные с мировой войной, Временное правительство считает своим правом и долгом ныне же заявить, что цель свободной России – не господство над другими народами, не отнятие у них их национального, достояния, не насильственный захват чужих территорий, но утверждение прочного мира на основе самоопределения народов». 29 марта съезд рабочих и солдатских депутатов признал декларацию [Всероссийское совещание делегатов Советов РСД 30 марта по предложению Церетели от имени исполкома Петроградского Совета РСД.- Автор] «важным шагом навстречу осуществлению демократических принципов в области внешней политики»». Милюков настоял также, чтобы декларация была обращена не к союзникам, а «к русским гражданам, то есть предназначена для внутреннего употребления» («Восп.», с. 486).

Однако левый фланг политических сил (от большевиков до А.Ф. Керенского) усиливал давление на правительство, требовал от него немедленного обращения к союзникам с предложением тоже отказаться от «аннексий и контрибуций». Началась новая кампания против Милюкова как министра иностранных дел, на сей раз поддержанная английским послом Дж. Бьюкененом, который Керенского и М.И. Терещенко считал более сильными политическими фигурами, чем Милюков и Гучков. В этой обстановке Милюков отправил одобренную Временным правительством ноту союзникам, «но не с нашими требованиями от них, а с сообщением им к сведению о наших взглядах на цели войны», выраженных в «Заявлении» от 27 марта («Восп.», с. 494). Нота послужила поводом для Апрельского кризиса – первой вооруженной демонстрации против Временного правительства 20 и 21 апреля, участники которой требовали «Долой Милюкова!», «Долой Временное правительство!». Возникла контрдемонстрация с лозунгами: «Доверие Милюкову!» «Да здравствует Временное правительство!», «Долой Ленина!». Произошли вооруженные столкновения, началась стрельба и были жертвы. 21 апреля состоялось совещание Временного правительства с исполкомом Совета: «...отношение Исполнительного комитета к правительству было примирительно. Церетели... после моего отказа публиковать новую ноту согласился ограничиться разъяснениями только двух мест, вызвавших особо ожесточённые нападки» («Восп.» с. 496). 22 апреля текст разъяснения был обсуждён в правительстве и одобрен Церетели. В нём говорилось, что нота министра иностранных дел была предметом тщательного обсуждения правительства и текст ноты был принят единогласно. Отмечалось, что нота, говоря о «решительной победе над врагами», имеет в виду достижение тех задач, которые поставлены «Заявлением» от 27 марта. А под упомянутыми в ноте «санкциями и гарантиями» прочного мира «Временное правительство имеет в виду такие меры, как ограничение вооружений, международный трибунал и прочие» («Восп.», с. 496). Исполком Совета признал разъяснения удовлетворительными, а инцидент исчерпанным.

А в эти дни Бьюкенен писал: «Львов, Керенский и Терещенко пришли к убеждению, что... единственное средство положить конец двоевластию – это образовать коалицию» («Восп.» с. 497). Милюков решительно выступил против введения в правительство социалистов, ибо эта акция «ослабит авторитет власти». 29 апреля он изложил князю Львову своё видение альтернативы: «Или последовательно проводить программу твёрдой власти и в таком случае отказаться от идеи коалиционного правительства, пожертвовать Керенским, который уже заявил о своей отставке, и быть готовым на активное противодействие захватам власти со стороны Совета, или же пойти на коалицию, подчиниться её программе и рисковать дальнейшим ослаблением власти и дальнейшим распадом государства». Он предупредил премьера, что при создании коалиционного правительства не примет предлагавшейся смены портфеля министра иностранных дел на портфель министра народного просвещения (см.: «Революция 1917», т. 2, с. 90). 2 мая на переговорах представителей исполкома Петроградского Совета с Временным правительством опять возражал против самого принципа коалиции; когда же узнал, что в его отсутствие семь членов правительства решили оставить за ним пост министра народного просвещения, категорически отказался от такой комбинации и покинул заседание. «С чистой совестью могу сказать, – заявил он через день на частном совещании членов Государственной Думы, – что не я ушёл, а меня ушли» (там же, с. 105). Милюков отказался подчиниться и настоянию ЦК своей партии принять портфель министра народного просвещения. Гучков вспоминал об этих днях: «В кого я верил – это Милюков, и больше никто... Керенский и Терещенко взяли на себя инициативу и самым резким образом напали на... всю роль Милюкова в составе Временного правительства. Я его поддерживал... Остальные молчали, либо критиковали Милюкова, его политику... Особенно резко нападал Терещенко...» («А.И. Гучков рассказывает...» «Вопросы истории», 1991, № 11, с. 192-93).

В своём докладе о политическом моменте и ближайших задачах партии кадетов на её 8-м съезде (май) Милюков выделял три главных политических течения в стране: контрреволюционное; выступающее за сохранение и закрепление политических и социальных завоеваний революции (огромное большинство в стране во главе с кадетами); выдвигающее лозунг «революция продолжается» и считающее второе течение контрреволюционным. Он предлагал и линию поведения партии по отношению к Временному правительству: соблюдение обязательств в единении с союзниками; запрещение каким бы то ни было организациям вторгаться в сферу законодательства и управления Временного правительства; применение принуждения против «преступных и анархических элементов», к нарушителям права и порядка; поддержание дисциплины и боевой мощи армии; запрещение Временному правительству вмешиваться в будущие функции Учредительного Собрания. В другой своей речи на съезде он сказал: «Попытаемся воздействовать убеждением; если не поможет убеждение – применением силы в тех случаях, когда сюда являются люди, заведомо находящиеся на службе у Германии» («Революция 1917», т. 2, с. 134).

Тема большевизма и «ленинцев» постоянно присутствует в выступлениях Милюкова. Он настаивал в правительстве на немедленном аресте Ленина, когда тот по приезде из эмиграции «начал с балкона дома Кшесинской произносить свои криминальные речи» («Восп.», с. 493), но Милюкова не поддержали. Считал, что 21 апреля большевики впервые «попытались начать вооруженную борьбу» («Восп.», с. 496). 3 июня на частном совещании членов Государственной Думы призвал «всё русское общество» «сплотиться в борьбе с опасностью от большевизма» («Революция 1917», т. 3, с. 20). 7 июня в «Речи» писал: «Я... недоволен тем, что гг. Ленин и Троцкий гуляют на свободе... они достаточно нагрешили против уголовного кодекса... эти господа вносят заразу в русское общество и в русскую армию» (там же, с. 38). 9 июня на Казачьем съезде на вопрос о ленинцах Милюков заявил, что «пора с этими господами кончать» (там же, с. 51).

Говоря о выходе министров-кадетов из 1-го коалиционного правительства в начале июля, Милюков причину этого видел в «несоблюдении условий честной коалиции и подмене общенародных задач коалиции узкопартийными задачами социалистического блока, стремившегося направить буржуазную революцию в социалистическое русло руками так называемой «буржуазии»» («Государственное совещание», 1930, с. 132).

В 1-й декаде августа Милюков присутствовал на двух тайных совещаниях представителей общественности с участием секретаря Главного комитета Союза офицеров армии и флота капитана В.И. Роженко и начальника дипломатической канцелярии Ставки князя Г.Н. Трубецкого. Н.В. Савич так передаёт содержание выступлений Милюкова: «сочувствует намерениям Ставки остановить разруху и разогнать совдеп»; «заранее можно сказать», что общественные массы будут против них, «если они активно выступят против правительства и совдепа. Поэтому на Милюкова и его единомышленников рассчитывать нельзя» (см: Деникин А.И., Очерки русской смуты, т. 2, М., 1991, с. 32). Такая же оценка содержится и в письме А.И. Деникина Н.И. Астрову (см.: Думова Н.Г., Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции, М., 1988, с. 190). 13 августа Милюков встречался с Л.Г. Корниловым и позднее так рассказал об этом: «Я предупредил генерала Корнилова, что, на мой взгляд, разрыв с Керенским несвоевремен, и он не особенно это оспаривал. Я сказал то же самое Каледину, с которым я также виделся в те же дни. Это, по-видимому, совпадало с намерением Корнилова, о котором стало известно лишь позже, – оставить Керенского в кабинете. Генерал Корнилов не сообщил мне никаких деталей о готовившемся выступлении, но высказал пожелание, чтобы партия конституционных демократов его поддержала, – хотя бы отставкой министров – конституционных демократов – в решительную минуту» (там же, с. 196). Выступая 14 августа на Государственном совещании в Москве, Милюков солидаризировался с предложениями Корнилова и высказался за их «немедленное исполнение» (см.: «Государственное совещание», 1930, с. 133). Состоявшееся 20 августа совещание кадетского ЦК большинством голосов высказалось за установление военной диктатуры, «жизнь толкает общество и население к мысли о неизбежности хирургической операции», – резюмировал Милюков (Думова Н.Г., Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции, М., 1988, с. 197). Однако Милюков не ожидал, что Керенский в последний момент «цепко ухватится за власть и пожелает сохранить её во что бы то ни стало» (там же). 27 августа Милюков и генерал М.В. Алексеев пытались убедить Керенского сговориться с Корниловым, Милюков вызывался даже для этой цели ехать в Ставку. Когда из этого ничего не вышло, Милюков выступил активным сторонником идеи передачи полномочий министра-председателя Алексееву и уговорил последнего согласиться стать во главе правительства (см.: Катков Г.М., Дело Корнилова, перевод с английского, Париж, 1987, с. 122-27). 28 августа Милюков говорил Керенскому, что «мятеж большевиков грозил воцарением полной анархии, тогда как планы Корнилова имеют целью спасти Россию от окончательного распада» («Революция 1917», т. 4, с. 111). Им была написана передовая статья газеты «Речь», предназначенная для номера от 30 августа; приветствовал в ней победу Корнилова и «требовал, чтобы правительство немедленно достигло с ним согласия» (см.: Керенский А.Ф., Россия на историческом повороте, «Вопросы истории», 1991, № 7/8, с. 142). Керенский вместе с М.М. Винавером и В.Д. Набоковым после «откровенного обсуждения» пришли к единому мнению, что Милюкову следует на время устраниться от руководства партией и редактирования «Речи» и уехать за границу или на Юг. И Милюков тотчас же выехал в Крым (см. там же, с. 143).

В октябре выступил одним из докладчиков о платформе партии на её 10-м съезде. По существу это было в основном повторение идей, выдвинутых им в мае – июне. Вошёл от партии во Временный Совет Российской Республики (Предпарламент). Представитель французского правительства в России Э. Пети, встречавшийся с Милюковым в середине октября, рассказывал об убеждённости Милюкова и его друзей в том, что большевизм не представляет слишком большой угрозы и что в России существуют лишь две партии: «партия порядка» во главе с Корниловым и «партия распада» во главе с Керенским (см. там же, с. 162).

Октябрьский переворот встретил, естественно, враждебно. Сразу уехал из Петрограда в Москву, чтобы организовать там сопротивление большевикам, успех которых считал быстротечным. 13 ноября следственная комиссия военного отдела исполкома Петроградского Совета обратилась в ВРК с просьбой выдать ордер на его арест (см.: «Революция 1917», т. 6, с. 137). 14 ноября избран в Учредительное Собрание (от Петрограда).

После установления Советской власти в Москве выехал в Новочеркасск, где начала создаваться Добровольческая армия (автор её Декларации). Когда Алексеев в феврале 1918 г. попросил Милюкова ознакомиться с проектом так называемой «Политической программы генерала Корнилова», Милюков выразил несогласие с тем, что проект создан без консультаций с политическими партиями. Отклонил и попытку Корнилова единолично создать правительство. Милюков считал, что публикация программы лишит добровольческое движение поддержки широких слоев населения (см.: Катков Г.М., указанное сочинение, с. 165).

Перебравшись с Дона в Киев, вступил в контакт с командованием германских войск и надеялся подавить Советскую власть при помощи немецких оккупантов. Кадетский ЦК осудил его политику, и Милюков сложил с себя обязанности председателя ЦК. В конце октября признал свою политику по отношению к немецкой армии ошибочной. Приветствовал военную интервенцию государств Антанты. С конца 1918 г. – за границей (в Румынии, Париже, Лондоне). Весной 1920 г. совершил ещё один резкий поворот, разошедшись с подавляющим большинством однопартийцев: «После Крымской катастрофы, – говорил он на совещании членов ЦК кадетов, – с несомненностью для меня выяснилось, что даже военное освобождение невозможно, ибо оказалось, что Россия не может быть освобождена вопреки воле народа» («Восп.», с. 8).

В 1920 г. обосновался в Париже. Главный редактор наиболее влиятельной зарубежной русской газеты «Последние Новости» (март 1921-1941 гг.). Выдвинул тезис об «эволюции советской системы». К этой эволюции считал необходимым приноравливать тактику эмиграции, способствуя разложению советского строя всеми возможными средствами. В 1922 г. во время выступления в Берлине на него было совершено покушение монархистами, но пуля попала в В.Д. Набокова, который бросился защищать его. В 1929 г., когда Милюкову исполнилось 70 лет, были устроены юбилейные собрания в Париже, Праге, Софии, Варшаве, Риге. Болгарское правительство поднесло Милюкову как верному защитнику славянской идеи чек на 270 тысяч левов, что дало ему возможность приобрести дом на юге Франции. Приветствовал в 1939 г. заключение пакта СССР с Германией и объявление СССР войны Финляндии. С начала нападения Германии на СССР заявил о солидарности с правительством СССР, тяжело переживал поражение Красной Армии.

Сочинения: История второй русской революции, в. 1-3, София, 1921-1923; Дневник, «Красный архив», 1932, т. 54/55; Прогрессивный блок в 1915-1917 гг., там же, 1932-33, т. 50-51, 52, 56; Россия на переломе, т. 1-2, Париж, 1927; Bolshevism, an International Danger, London, 1920.

Литература:

1. П.Н. Милюков. Сборник материалов по чествованию его 70-летия (1859-1929), Париж, 1929 (библ. трудов, сост. Б. Евреинов);
2. Седых А., Далёкие, близкие, (Нью-Йорк, 1970).

А.Ф. Ростов.