В последние годы текущего времени Шуйский, по имени Василий, называемый царем всей Руси, сам себя избрав, сел на престол имевших верховную власть первых самодержцев, думаю, без Божия избрания и без его воли и не по общему из всех городов Руси собранному народному совету, но по своей воле [это свершилось].

Этот вышеупомянутый Василий, без соизволения людей всей земли, случайно и спешно, насколько возможна была в этом деле скорость, людьми, находящимися только тут, в царствующем городе, без всякого его сопротивления, сначала в собственном его дворе был наречен, а потом и поставлен царем всей великой России.

В годы, когда прекратился со смертью предел жизни царствующего над нами Бориса и когда поражен был гневом ярости Господней и убит рукою народа Расстрига, зависть к царствованию возникла и у царя Василия, и, как стрелою подстреленный властолюбием первых, он поступил еще более дерзко, чем те двое: весьма неосмотрительно и спешно сел на престол, так как не был искусен в этом. Он создал себе дом и не углубил его в землю, но основал его только на песке. Без согласия всей земли сам себя поставил царем, и все люди были смущены этим скорым его помазанием [на царство]; этим он возбудил к себе ненависть всех городов своего государства. Отсюда, после первых [захватчиков], началось все зло на Руси и стали происходить в земле многие нестроения; именно – [началось] непослушание и самовластие рабов и осада городов, так что свои, одной с нами веры рабы, придя войском к матери городов [Москве], этим своим приближением к стенам города изменнически оказывали презрение самой главе царства, а нововоцарившийся [Василий Шуйский] со всем своим родом был ими заперт, как птица в клетке.

Среди отступников, соединившихся с чужими силами, помогающих мудровать против нас нашим противникам, были не только одни мелкие наши воины, но немало было и из вельмож и других близких к царю сановников. Вместе с ними каждый из тех, которые по чину принадлежали к царскому двору, – переезжал вон из города в стан противников, прельстившись неподтвержденным обманом и соблазняя прочих, показывая всем образец своей слабости и немужества, как будто можно было всех людей привести в подобную им погибель. И эти так делали, и другие, из соседних городов, которые клялись телесному врагу [самозванцу] крестной клятвой, пачкая ложью не столько уста, сколько души свои, – одни, не любя царя, в городе, другие – из-за недостатка необходимого для жизни, так как в городе тогда был сильный голод. Коротко говоря, не столько осталось людей в городе с царем, сколько было перебежчиков, которые перешли к ложному царю. Если даже перебежавшие туда и знали, что он ложный царь, поклонялись ему, как кумиру, представленному в телесном образе, досаждая таким образом настоящему царю, который находился в городе, и городу, как чужому, вместе с врагами все время творя всякие пакости. Они же, незадолго перед этим в концы земли всего нашего царства, как саранча, расходились безбоязненно, не находя нигде сопротивляющихся им, а, наоборот, [находя] способствующих им: все города и села они пленили, жителей и верных подвергая мукам, а имения их расхищая. И невозможно кому-нибудь счесть или описать многочисленные беды русского народа.

Иван Тимофеев.

Задание:   1.      Как оценивает воцарение Василия Шуйского современник событий Иван Тимофеев?